— Можно? — указал я на ружье.
Старик немного поколебался, но все же отдал оружие. Я пытался скрыть далеко не белую зависть. ИЖ был в отличном состоянии. С эжектором, совсем новенький. Казалось, из него будто даже никто и не стрелял.
— Обращаться умеешь?
— Умею, — уверенно ответил Слепой. И в этом заявлении не было страха за то, что я могу отобрать оружие или некоторого бахвальства. Просто честный ответ.
Поэтому ружье перекочевало обратно. А Слепой после еще пары дежурных фраз, которые помогли хоть как-то растопить лед и преодолеть неловкость, отправился выбирать себе квартиру. А я почапал наверх.
У меня было, чем задобрить старика. Как только я понял небольшой изъян соседа, то собрал все имеющиеся очки у себя в квартале. А потом и Крылатый кое-что притащил. Разбирался я в окулярах примерно так же, как свинья в сортах вина. Однако понимал, что кое-что может Слепому подойти.
Отчего же до сих пор не предложил старику очки? Признаться, было такое желание, когда он впервые заступил в караул. Но выяснилось, что Слепой вполне справляется и без окуляров. Вот и решил приберечь очки до лучших времен. Почему?
Потому что это не входило в рамки наших торговых отношений. Сказать по правде, мы прежде со Слепым ничем и не обменивались. У него не было того, что могло заинтересовать меня (про ружье тот молчал, как рыба об лед), а заниматься благотворительностью я не собирался. Альтруизм — плохая черта для Города. Да и было просто боязно отдать игольчатой «Катюше» дополнительную систему наведения.
А теперь… теперь все изменилось.
Поэтому когда я позвал Слепого и показал коробку самых различных окуляров, то тот едва мог сдержать слезы. Мне даже неудобно стало, мучал старика все это время. Ну, кто ж мог подумать, что все так обернется, и мы окажемся в одной лодке. Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, а не в этом проклятом Городе.
Следом и Крылатый подтянулся. Который, как оказалось, разбирался в моде. Мол, надо вот эти посмотреть, роговая оправа еще актуальна. Можно обратить внимание круглые или оверсайз, на них сейчас писк. Уж не знаю, кто там пищал, точно не наш Голос. Да и дефилировать тут было особо негде.
Больше всего по зрению Слепому подошли здоровенные «учительские» очки в пластиковой оправе, на половину лица. Сказать по-честному, в них старик стал немного походить на Чикатило. Но решил не говорить от этом Слепому. Тот радовался, как ребенок, крутя головой и рассматривая мой квартал с видом провинциала из Урюпинска, первый раз оказавшегося в Сен-Тропе. Чего человеку настроение портить?
Не успели мы порадоваться за нового члена группы, которому навели резкость, как со стороны квартала Крылатого кто-то громко захмыкал, привлекая наше внимание. Гром-баба, собственной персоной, стояла с двумя внушительными чемоданами. Она что, игнорировала инвентарь или так в нем и не разобралась? Кто же разберет.
Вблизи она оказалась обычной теткой за пятьдесят. Бог знает, может, ей было и меньше, однако двойной подбородок и расплывшееся тело не располагали к моложавости. Но вместе с тем черты приятные, темно-зеленые глаза, круглое рязанское лицо, нос картошкой. Держу пари, лет тридцать назад она была вполне ничего. И лишь с запозданием я заметил нечто вроде румян и «стрелки».
Бог ты мой, до меня только что дошло. Женщины тоже не особо долго думали про объединение, просто отведенное время на размышления уделили марафету. Сказать по правде, Гром-бабе это не помогло, а Алисе и не нужно было.
Глядя на молодую особу я пытался размышлять конструктивно, исключительно в созидательном ключе, однако проклятое мужское начало категорически мешало в этом. Алиса оказалась невероятная красива. Создавалось впечатление, что каждое ее движение было отрепетировано тысячу раз, чтобы наконец стать идеальным. Каштановые волосы до плеч, огромные глаза, ямочки на щеках, пухлые, манящие в полуулыбке губы. Они точно просили прикоснуться к ним.
— Шипастый, хватит девочку взглядом раздевать, — заставил меня вынырнуть из эротических фантазий хрипловатый голос Гром-бабы, — лучше кусты свои отключи.
— Проходите, они вам ничего не сделают, — ответил я.
Пока Гром-баба колебалась, Алиса грациозно перешагнула через кусты и подошла к нам, улыбнувшись и протянув руку.
— Алиса.
— Шипастый, — дал петуха я, коснувшись нежной, как шелк кожи.
Стало как-то неудобно из-за своих грубых рук, мозолей на подушечках ладоней. И как только новенькая коснулась меня, против воли стало расти естество. Да, блин, что такое? Мне же не шестнадцать лет, в конце концов!
Крылатому, кстати, было совсем не по себе. Бедняга пошел пунцовыми пятнами, как после бани, и еле слышно произнес свое прозвище. Слепой повел себя адекватнее всех, однако не сводил взгляда с филейной части соседки. Мда, полная и безоговорочная капитуляция. Хорошо, что подоспела Гром-баба, охладив меня рукопожатием пальцев-сарделек.
— Занимайте понравившиеся квартиры. Мы с Крылатым будем жить здесь. Думаю, разумно, если вы расположитесь в соседнем доме, я называю его «второй». Если что-то понадобится, обращайтесь. Только прежде, чем подняться по лестнице, все-таки позовите по имени. А то мало ли чего.
С этим особых проблем не возникло. Все стали расходиться по подъездам, в поисках подходящих квартир. Я лишь нагнал старика.
— Слепой, одолжи ружье на полчаса. Обещаю без острой нужды патроны не тратить.
— На кой оно тебе? — напрягся старик.
Пришлось в общих чертах рассказать. И после непродолжительного обдумывания ружье и патроны оказались в моих руках. Думаю, не последнюю роль здесь сыграли подаренные очки. Конечно, пока рано делать какие-то скоропалительные выводы, однако союз со Слепым мне нравился все больше и больше.
Я забежал в ближайший подъезд, скинул с себя одежду, которую убрал в инвентарь и перешел в боевую трансформацию. Немного подвигал правой рукой, зараза, плечо все равно болит. Ну да ладно, у меня тут огнестрел. Который, кстати, надо зарядить на всякий случай.
Двор пустовал — соседи, перешедшие в категорию близкие-соседушки-почти-родственники, судя по свету в квартирах, обследовали новые владения. Надо сегодня же заняться колючими рубежами обороны, высыпать еще стекла на дорогу и встать в ружье. Караул никто не отменял. А позже, может, удастся заняться периметром более основательно.
Но для начала следовало прошерстить ближайший ко мне квартал. Населенный квартал. И узнать, что там произошло с Психом. Или, на крайний случай, познакомиться с новым хозяином. Потому что наша коммуна слишком малочисленна, чтобы противостоять внешним врагам. И новые члены ей не помешают.
Глава 8
Владения Психа представляли собой пять трехэтажных зданий. Два обшарпанных дома (будто тут бывали другие), расположенные с центральной улицы, напоминали укороченную букву «Г», три остальных были самыми обычными прямоугольниками. Итого — четыре входа в квартал. Укрыться негде от слова совсем.
Сам двор соседа тоже всегда был пустым. Хоть бы клумбу какую разбил или лебедей из шин накидал. Как у нормальных людей. Лишь островки пожухлой травы и сухая потрескавшаяся земля. Хотя если серьезно, то на месте Психа я бы вытащил какой-нибудь мусор из квартир, ту же мебель, свалил в центре или по бокам. Чтобы у новичков при входе взгляд цеплялся за эту рухлядь. Если ты отвлек внимание, то успех при нанесении удара повышается.
— Крикун, — негромко позвал я. Ответа не было.
Беспорядок, оставленный Психом после волны, мне не понравился сразу. Я замер, разглядывая три мертвых тела в углу одного из «гэшных» домов, в котором жил сосед. Немного выждал, прислонившись к стене и пробежавшись взглядом по окнам, готовый в любую минуту отступить. И только после длительной паузы приблизился к мертвецам.
Все мужики средних лет — я даже в лица не особо пытался вглядеться. Это явно лишние детали для крепкого сна. Что характерно и неудивительно, у всех запекшаяся кровь возле ушей и у рта. Ага, Псих он такой, крикун от бога. Ему бы в туалете сидеть и вопить: «Занято». Даю руку на отсечение, что помимо разрыва барабанных перепонок у трупов и легкие в клочья. Были бы работающие принтер и компьютер, распечатал себе грамоту — лучший патологоанатом 2000… Блин, не помню какой сейчас год, ну да ладно.